Поиск

Липа, зверобой, мелисса, календула… Вся жизнь Анны подчинена круговороту цветения и сбора лечебных трав. Ради них она рвет все связи с внешним миром, только среди трав она чувствует себя живой, не замечая боли и крови — ни своей, ни чужой.

Роман «Во тьму» (2015) — хроника одного одиночества на фоне мирного благополучия современного чешского городка, глубоко личное повествование «несостоявшегося члена общества», тихая песня неприметной лесной русалки.

За эту книгу Анна Болава в 2016 г. была удостоена престижной чешской литературной премии «Магнезия литера».

«Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть», - писал за год до своей смерти 82-летний Анатолий Федорович Кони – прокурор и судья, оратор и педагог, писатель и мемуарист, один из самых знаменитых юристов своего времени.

Дела, которые он описывает в этой книге, сам процесс дореволюционного судопроизводства кажутся невозможными в наши дни, когда российское правосудие представляет собой довольно печальное зрелище. Но и в зените карьеры – а это было время реформ Александр II – Кони слыл «белой вороной» благодаря неподкупности, которая порой вредила ему самому.

В первом выпуске альманаха «Набоков и современники» собраны новые материалы, посвященные творчеству, биографии и личности Владимира Набокова, а также культурно-историческому контексту деятельности писателя.

Содержание прилагается.

Подготовили: Институт русской литературы (Пушкинский дом) РАН, Литературный фонд Владимира Набокова, Издательство Symposium

Это книга не о деменции.
Это книга об ощущениях тех, кто рядом.
Детей. Внуков. Членов семьи.
Сначала я написала свою историю, потом стала собирать истории других людей. И с изумлением обнаружила, что мы проходили одни и те же стадии неведения, отрицания и принятия. И, не сговариваясь, описываем всё происходящее буквально одними и теми же словами. Но я не стала ничего редактировать и менять. Пусть будет всё, как было у каждого из нас.
Книга эта о том, что происходит с нами, когда наши близкие и любимые уходят, оставаясь рядом. Когда их тела в комнате, а сознание уже далеко.
О том, как это принять.
И как с этим жить.
И что можно сделать, чтобы жить было не так мучительно трудно.
Теперь я знаю точно - если бы такая книга попала мне в руки лет двадцать назад, всё могло бы сложиться иначе.

Влас Михайлович Дорошевич (1864 – 1922) современник Чехова, почти его ровесник. Сделал себе громкое имя как фельетонист в одесских газетах, а потом издатель Сытин, организовав газету «Русское слово», пригласил Дорошевича к себе.

Зарисовки Дорошевича о каторге сравнивают не только с чеховскими, что вполне предсказуемо, но и с «Колымскими рассказами» Варлама Шаламова, разумеется, с той разницей, что автор изучал каторгу хоть и близко, но все-таки извне. Цель у Дорошевича была совершенно конкретной – увидеть каторгу «такою, какова она есть», а не такой, какую чиновникам «будет угодно показать» ему. Увидеть и написать об этом.

«Сахалин» – это книга нравов. Дорошевич дает социологический срез каторги, описывает ее быт, типы каторжан и островного начальства, типологию преступлений и преступников, наказуемого и карающего, а также их сходство и легкость перехода из одной категории в другую.

Самое очевидное и самое горькое, что ты понимаешь, читая эту книгу, это то, что она не устарела и спустя столетие. И сейчас выжить в условиях нашей пенитенциарной системы невероятно сложно. А выжить, не потеряв человечный облик, – еще сложнее.

Мы уже привыкли читать с экрана компьютера, мобильного телефона, электронного «ридера»? Вы не ходите в книжные магазины и уж подавно в библиотеки? Вы надеетесь избавиться от книг? «Не надейтесь!» – говорят два европейских интеллектуала, участники предлагаемой Вам дружеской беседы: «Книга – это как ложка, молоток, колесо или ножницы. После того, как они были изобретены, ничего лучшего уже не придумаешь». Умберто Эко – знаменитый итальянский писатель, учёный-медиевист и семиотик. Жан-Клод Карьер – известный французский романист, историк, сценарист, актёр, патриарх французского кинематографа, сотрудничавший с такими режиссерами, как Бунюэль, Годар, Вайда и Милош Форман.

Страсть обоих – книги: старые и новые, популярные и редкие, умные и глупые. И предмет своей страсти они отстаивают, пуская в ход всю свою эрудицию и остроумие. Авторы легко переходят от серьезных тем – способов передачи знаний в культуре, роли папируса и мнемотехник, Интернета и электронных книг – к историческим анекдотам и бытовым курьезам. Между делом читатель узнает, почему «своими знаниями о прошлом мы обязаны кретинам, имбецилам или врагам», а «курицам понадобилось сто лет, чтобы научиться не переходить через улицу». И почему Умберто Эко прочел «Войну и мир» только в сорок лет. Эта книга о судьбе книг – ностальгическое признание в любви и веская защитительная речь в пользу самой себя.

Человек, известный сегодня во всем мире как С. Ан-ский, создатель бессмертной пьесы «Дибук», пользовался многими псевдонимами — и это было не позой, а необходимостью: народник, революционер, публицист, писатель на русском и на идише, этнограф, фронтовой корреспондент, популяризатор еврейского фольклора — перефразируя подзаголовок его знаменитой пьесы, можно сказать, что он всю жизнь кочевал между многими мирами, оставив неизгладимый след в каждом.

Полная его биография выходит по-русски впервые, заполняя ряд значимых белых пятен как в русской, так и в еврейской истории рубежа XIX–ХХ веков.

«Псалом» впервые был  напечатан в 1986 году в мюнхенском  издательстве «Страна и мир». Позже он выходил в московских издательствах  СЛОВО (1992), ЭКСМО  (2001) и  петербургском издательстве  «Азбука» (2012).

«”Псалом” — книга-свидетельство, книга-поэма и книга-память. Читая этот роман, испытываешь чувство погружения — виток за витком — в особое, затягивающее пространство.  Горенштейн удивительным образом сплавляет воедино высокий библейский стиль и низкую городскую, бытовую стилистику. Отсюда рождается особая музыка романа. <…>

Как художник Горенштейн дает фору любому мыслителю, у которого обязательно будет итоговый результат. У Горенштейна итога нет и быть не может — нельзя подвести итог развивающейся, сложной художественной системе» (Наталья Иванова).

Великая княгиня Елизавета Федоровна (1864-1918) – дочь великого герцога Гессен-Дармштадского, внучка английской королевы Виктории, жена московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, старшая сестра императрицы Александры Федоровны.

После гибели мужа, взорванного в Кремле в 1905 году бомбой террориста, посвятила себя благотворительности, основала на Ордынке Марфо-Мариинскую обитель сестер милосердия, в Первую мировую войну формировала санитарные поезда, создавала лазареты, склады лекарств и т.п.

Весной 1918 года арестована, увезена на Урал и в ночь на 18 июля сброшена живой в шахту близ Алапаевска. Похоронена в Иерусалиме. Канонизирована Русской православной церковью.

Афонсо Энрикес де Лима Баррето (1881–1922) – журналист, писатель, одна из ярчайших фигур своей эпохи, мастер иронического и сатирического направления в бразильской литературе. Роман «Печальная судьба Поликарпо Куарезмы» (1911) переиздается на родине писателя и по сей день.

 «В одной неспокойной и не очень везучей стране приход к власти нового президента спровоцировал мятеж несогласных – военного флота и целой провинции. Главный герой книги – пламенный патриот своей Родины, знаток ее истории и географии, полный решимости внести свой вклад в возрождение ее исконного языка, в подъем сельского хозяйства (после чего страна несомненно заживет по-новому), вступает в добровольческий батальон, чтобы с оружием в руках защищать правительство от непонятной оппозиции. Переоценка ценностей наступает поздно…»

«Твоими глазами» (2018) — последний на сегодня роман знаменитого датского писателя. Как обычно, категорически не похожий на все остальные.

Первая попытка самоубийства Симону не удалась. Его лучший друг по имени Питер уговаривает директора непонятного медицинского учреждения — института нейровизуализации — заняться Симоном. В качестве расходного материала для этого требуется сознание врача, пациента и его друга. Эксперименты уводят всех троих в их детство, в огромную пивную бочку, к сиреневой ящерице на стене детского сада, к проникновению в чужие сны и постепенному и непростому возвращению их собственной памяти.

"Страна родная, как лик твой особенен и изменчив!.. Зимой казалось мне: неужели этот мрачный сад мой сиял весной, покрытый зеленью, был полон пением птиц и дыханием ландышей и жасмина? Неужели это было? И на темной деревянной моей террасе было веселье и смех друзей моих?..

А теперь? Только воспоминания. И друзей уже нет. И дом мой взяли у меня люди, искавшие правды, которую сочиняют другие люди. И тайной мне кажется земля, на которой я еще жив. И ничего не знаю, почему всё так странно и случайно в мире...

Пишу сейчас воспоминания, и пролетает передо мной прежняя жизнь. Россия..."

Константин Коровин

Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного "совецкого" мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: "та" война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его "яйцеголового" альтер эго. Встречи с очень разными людьми - эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова... История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений. Так что это? Роман? Воспоминания? Черт знает…

«Собственноручные записки» Екатерины Великой более полувека ходили в виде копий, официально оставаясь под запретом и при Павле I, и при Александре I, и при Николае I.

Впервые часть их была опубликована Герценом в Лондоне в 1859 году – «Записки» произвели ошеломляющее впечатление откровенностью, с какой Екатерина рассказывала о самых тайных сторонах жизни императорской семьи и быта придворных, а также нравах русского общества XVIII века. Полный текст мемуаров (на французском языке) был выпущен Императорской Академией наук в 1907 году, в том же году они вышли в переводе на русский язык в издательстве Суворина.

Много

было сказано и много

пошучено про парадоксально

вдохновляющую роль свалившегося

на нас год назад ковидного карантина.

Ну и про «Болдинскую осень», само собой…

Но дело в том, что кому­то ведь и на самом деле

удалось преобразовать тоску и тревожность этих дней

и месяцев в заметную и продуктивную творческую энергию.

Андрей Бильжо – один из этих счастливцев.

В этой книге появляется действительно какой­то новый

Бильжо – с новой энергией, с новыми жанрами, с новой

интонацией. Новую интонацию обрели не только его

СКАЗКИ и СТИХИ

Да, да, стихи!

Даром что автор называет их «Не поэзия»,

это еще какая поэзия!

Совсем новую, энергичную интонацию

получила и ГРАФИКА художника.

Новая книга называется «Не снимая маску».

Очень правильное название во всех отношениях,

включая санитарно­гигиеническое.

И я как законопослушный гражданин

тоже не снимаю маску.

Я снимаю шляпу.

                                                                                                                                                                                                                     Лев Рубинштейн

Единственное предназначение поэзии — соединить человека с жизнью. Коротенькие, переполненные любовью ко всему, чего коснется взгляд, стихи Михаила Бару еще как соединяют. <...>

Формально стихи Бару — это лирические миниатюры. В четыре, пять, две, одну, редко немногим больше строчек. Но в подавляющем своем большинстве — трехстишья. А раз так, неизбежно возникает слово “хайку”. <...>

Из мириада “хайку”, “танка” и прочих японесок стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши. <...>

Ну да, это чудесные японские трех- и пятистишья подсказали сугубое внимание к природе и к детали, тонкость чувствования, придали отваги уложить поэтическое высказывание буквально в несколько строк. Но и хватит, можно забыть о системе слогов и прочих условностях, можно шутить, когда взбредет, с “сезонным” словом, можно населить безлюдную заморскую форму отечественными обитателями: японскими очками не скроешь русской физиономии и уж тем более того, на что через эти очки глядишь…

Составитель и редактор книги Алексей Алёхин

В Zamizdat вышло второе издание книги «Сумерки „Сайгона“». О легендарном ленинградском кафе, его завсегдатаях и маленьком двойном без сахара.

— Чем новое издание отличается от предыдущего? И изменилось ли ваше представление о «стране Сайгонии» за эти десять лет?

— Это издание, по сути, повторяет первое. Но какие-то ошибки, допущенные в первом издании, удалось исправить. Благодаря откликам читателей были атрибутированы некоторые домашние фотографии. Обновлен список литературы, ведь за 10 лет появилось немало работ по «второй культуре». Переоформлено оглавление — из-за особенностей верстки в первом издании указания на интервью были даны только в самом тексте, а в оглавлении отсутствовали.

Что касается отношения — осталось прежним.

 Пал Завада (р. 1954) — знаменитый венгерский писатель, социолог по профессии. Его роман «Подушка Ядвиги» — яркий образец современной венгерской литературы, увы, мало известной в России. Дневник главного героя, жителя словацкой деревни, который он вел с 1915 по 1923 год, посвящен «малым страстям человеческим», но за судьбами персонажей встает летопись существования национального меньшинства сначала в Австро-Венгерской империи, а затем в независимой Венгрии. Автору удивительным образом удалось воспроизвести дневниковый стиль того времени, навеянный тогдашними бульварной литературой, газетными ура-патриотическими клише и житейской расчетливостью. Записки Андраша, продолженные его женой Ядвигой и ее сыном Мишо, — зеркало всеобщего смятения, царившего в Восточной Европе первой половины ХХ века.

Марек Шинделка — выдающийся чешский писатель XXI века, дважды лауреат литературной премии «Магнезия литера» (2011, 2016). Его экзистенциально-ехидное произведение «Карта Анны» переведено на несколько языков, на русском публикуется впервые.

«…Ты отражаешься в стекле, как в зеркале, разглядываешь свое лицо и отчетливо видишь на нем каждую мелкую неровность. Человек столько всего несет в себе, удивляешься ты, столько чужого, о чем он никогда даже и не просил.

Анна, ты ходячий знак вопроса. Ты загадочна, как трейлер к голливудскому блокбастеру. Ты успешна и неплохо зарабатываешь. Ты совершенна, мир вокруг тебя совершенен, и в этом-то вся загвоздка, потому что ты сливаешься с фоном, потому что тебе начинает не хватать ошибки, хоть какого-нибудь изъяна…»

Обширный биографический труд историка и публициста Петра Михайловича Головачева (1862–1913), посвященный декабристам, был подготовлен к изданию еще до революции 1905 года, однако не мог появиться в свет из-за цензурных препятствий и вышел только в 1906 году. Он содержит наиболее полную иконографию декабристов, как весьма известных, так и куда менее заметных. Главное внимание уделено истории участия того или иного декабриста в восстании 1825 года и судьбе после осуждения, его жизни в местах заключения или каторги, а также после освобождения. Книга содержит множество малоизвестных подробностей.

Головачев проживает и переживает события, которые описывает, с трогательной эмоциональностью – буквально как их непосредственный участник и современник, хотя его отделяет от его любимых героев почти столетие. Воспроизведенные 86 портретов декабристов Н.С.Бестужев писал в сибирской ссылке.