Поиск

Книг о Пушкине — горы, но эта — самая знаменитая и самая классическая биография великого поэта и уникального человека.

Я долго колебался: писать ли эту книгу. Не был уверен, что смогу увлечь современного читателя путешествием по своей биографии. Смущало неизбежное для литературы такого рода обилие местоимения «я» в тексте, превращение самого себя в этакий центр мемуарной Вселенной. Но поскольку мемуарный червь меня все-таки грыз, стал себя успокаивать: ведь биография – это время, в которое она погружена, интереснейшее время. Это – события и люди, с которыми приходилось соприкасаться. Это — суждения и оценки, впитавшие самосознание эпохи.

Александр Бовин

В этой книге всё, поэзия в том числе, рассматривается через призму частной жизни Пушкина и всей нашей истории; при этом автор отвергает заскорузлые схемы официального пушкиноведения и в то же время максимально придерживается исторических реалий. Касаться только духовных проблем бытия — всегда было в традициях русской литературы, а плоть, такая же первичная составляющая человеческой природы, только подразумевалась. В этой книге очень много плотского — никогда прежде не был столь подробно описан сильнейший эротизм Пушкина, мощнейший двигатель его поэтического дарования.

Старость — пора собирания воспоминаний, и великий Гёте (1749—1832) отдал дань этой распространенной привычке, искусно соединив в автобиографии «Из моей жизни» действительно пережитое с пригрезившимся и сочиненным: отсюда второе, более знаменитое название этой книги «Wahrheit und Dichtung» — «Правда и вымысел», или «Поэзия и правда».

Американка Елена Адамс Келлер (1880—1968) родилась нормальным здоровым ребенком в городе Таксамбия, штат Алабама, в прекрасной старинной семье. В возрасте 19 месяцев после острого воспаления мозга и желудка Елена лишилась зрения и слуха, что для такого маленького ребенка означало и немоту. Однако через много лет после этого Марк Твен имел основания сказать: «В XIX веке было два по-настоящему великих человека — Наполеон и Елена Келлер».

Первый том полного собрания пьес Сомерсета Моэма.

Барон Модест Андреевич Корф (1800—1876) — учился вместе с Пушкиным в лицее, работал под началом Сперанского и на протяжении всей жизни занимал высокие посты в управлении государством. Написал воспоминания, в которых подробно описал свое время, людей, с которыми сводила его судьба, императора Николая I, его окружение и многое другое. Эти воспоминания сейчас впервые выходят отдельной книгой.

Живая и захватывающая автобиография.

«Эта книга никакая не автобиография. Я никогда не взялся бы писать историю собственной жизни. С другой стороны, в юном возрасте, то есть в школе и сразу после нее, со мной случалось немало такого, про что я никогда не забуду. Вообще-то ничего важного, но каждое из этих происшествий оставило на мне такой сильный отпечаток, что мне так и не удалось избавиться от них. Все они до сих пор у меня в памяти».

Александра Осиповна Смирнова (урожденная Россет, 1809–1882) — одна из выдающихся женщин петербургского светского общества, фрейлина императриц, жена дипломата, отличалась редкой красотой, умом, образованностью и независимостью суждений. Она была в тесных дружеских отношениях со всеми знаменитыми людьми своей эпохи, ее общества добивались и посвящали ей стихи Пушкин, Лермонтов, Вяземский, Хомяков, Ростопчина, Мятлев...

Сборник рассказов мастера английского черного юмора.

Книга известного литературного критика Андрея Немзера посвящена русской словесности рубежа XX—XXI веков. В отличие от многих коллег, автор убежден, что в эти годы наша литература отнюдь не умерла, но обрела достойное новое качество. Среди героев книги и писатели старшего поколения (Инна Лиснянская, Георгий Владимов, Леонид Зорин, Семен Липкин, Владимир Маканин, Александр Солженицын), и те, кто заговорил в полный голос лишь в последнее десятилетие (Марина Вишневецкая, Вера Павлова, Ольга Славникова, Андрей Дмитриев, Тимур Кибиров, Александр Слаповский, Сергей Солоух, Михаил Успенский). Пристальное внимание уделяет Немзер культовым авторам новейшей поры (Татьяна Толстая, Борис Акунин, Виктор Пелевин, Владимир Сорокин).

«Декоратор» — вторая повесть из книги Бориса Акунина «Особые поручения» серии «Приключения Эраста Фандорина». 

Сборник рассказов признанного мастера английского черного юмора.

В день своего рождения каракатица приготовила черный торт и ждала гостей в пещерке на дне океана. Но приплыл только морской скат. Он распилил торт на черные куски и молча слопал их...

Первая русская мемуарная книга (эпоха царя Алексея Михайловича,отца Петра I) — впервые на современном русском языке, а в приложении — лучшая биография Аввакума.

Классический русский диссидент, проповедник и ревнитель православия, идеолог и практик раскола в православной церкви, глава старообрядчества протопоп Аввакум Петрович (1620–1681) восстал против новшеств патриарха Никона, и за это его ссылали в Сибирь, держали 14 лет в земляной тюрьме в Пустозерске и в конце концов прокляли на Соборе и за упорство сожгли с двумя товарищами по заключению. Имел массу сторонников в народе и среди знати, от боярыни Морозовой до царя Федора Алексеевича.

«Аварию без труда ликвидирует водопроводчик. Но вот тут — останется стыд, вот тут, в сплетении солнечном: ты один виноват в существовании Ада. Без иронии говорю. Да поймет меня правильно живущий в Раю».

Двор.

Книги первая и вторая.

О жизни обитателей простого одесского двора, жизни и судьбы которых так причудливо переплетаются...

«Обласканный, прославленный, принятый с таким большим почетом, что даже совесть беспокоится о незаслуженности всей этой чести, я выпускаю книгу своих писаний пером. В разное время, под разными настроениями, составился целый круг жизни, с детства до старости... Предлагаю воспоминаньица о самых интересных минутах моей жизни. Мы их не ценим, выпускаем, даже стыдимся и замалчиваем. Я набрасываю о них эскизы...»

Илья Репин

«Каждый думал, что боится он один. Но боялись все. Люди старались себя убедить, что их арестованный товарищ, родственник, знакомый — действительно очень плохой человек; собственно говоря, они всегда это замечали. Подобной реакцией самозащиты объясняется добровольное распространение дурных слухов об очередной жертве. Помню, как ухватились в театральных кругах за версию, объясняющую арест Мейерхольда. Его якобы поймали на аэродроме при посадке на самолет, летевший за границу. "Я верю", — с апломбом прибавляли главным образом женщины, не замечая нелепости, на которую мне сразу указала Анна Ахматова: "Что же, они думают, он собрался бежать из Советского Союза без Райх?" Всем было известно, как страстно привязан Мейерхольд к своей жене актрисе Зинаиде Райх».