Сегодня воспоминания о советском детстве в Ленинграде 1980-х годов внезапно оказываются актуальными.
Сергей Гречишкин в своей книге, написанной для молодых, которые не совсем представляют себе "норму" советского времени, умудряется вспоминать обо всем этом, не очень веселом - с улыбкой, правда иногда язвительной)
...Переход в шестой класс сопровождался некоторыми нововведениями.
Одним из них была политинформация — получасовое собрание, на котором школьникам сообщали о текущих событиях в стране и мире. Строго говоря, политинформация являлась добровольным факультативом, но обязательным к посещению. У нас многое было таким: участие в первомайской демонстрации, подписка на «Правду» или посещение пионерских или комсомольских собраний. Формально вы не были обязаны всё это делать, но стоило вам что-либо проигнорировать, как вам тотчас же грозили пальцем и напоминали о недопустимости такого поведения.
Политинформация проводилась раз в неделю по утрам перед первым уроком. Уже одного этого было достаточно, чтобы её возненавидеть. Наша классная руководительница биологиня Зинаида Васильевна Баранова (кличка — Зина или Баба Зина) решила, что политинформатором буду я — как ответственный и благонадёжный ученик с хорошо подвешенным языком. И вот каждый четверг, с шестого по восьмой класс, я развлекал своих сонных одноклассников сводками актуальных новостей.
Вечером предыдущего дня я доставал из макулатурной кучи пару-тройку газет, а затем выбирал из них несколько интересных статей. Внутрисоюзные новости были летально скучными, и я откладывал их в сторону. Обычно они выглядели так:
Металлурги Запорожья — застрельщики социалистического соревнования и передовики производства — в этот решающий год пятилетки досрочно ввели в строй новую очередь прокатного стана, чем достойно встретили предстоящий ленинский юбилей.
Хорошо идут дела в совхозе «Путь Ильича», что на Полтавщине. Не обращая внимания на непогоду, труженики села продолжают битву за урожай.
СССР оказывает всемерную помощь и поддержку братскому свободолюбивому народу Гвинеи-Бисау, уверенно вставшему на путь социалистического развития.
Ленинградская суконная фабрика имени Ленина в преддверии 110-летней годовщины Ленина награждена орденом Ленина.
Помню, например, как я живописал происки английской военщины, бряцавшей оружием на Фолклендских (Мальвинских) островах, или как я освещал избрание Гельмута Коля на пост федерального канцлера ФРГ.
Помню, как я сообщил своим одноклассникам радостную весть о том, что Московский экспериментальный комбинат спортивных изделий получил лицензию на производство немецких кроссовок Adidas. Как рассказывал о триумфальном восхождении одиннадцати советских альпинистов на вершину Эвереста и о том, как американская экспедиция, пытавшаяся в это же самое время покорить Эверест с другого склона, потерпела неудачу.
Так я вполне успешно справлялся со своими новыми обязанностями весь шестой класс. Но в начале седьмого я неожиданно столкнулся с моральной дилеммой, когда 2 сентября 1983 года ТАСС опубликовал короткое сообщение:
«В ночь с 31 августа на 1 сентября самолёт неустановленной принадлежности со стороны Тихого океана вошёл в воздушное пространство над полуостровом Камчатка, затем вторично нарушил воздушное пространство СССР над о. Сахалин. При этом самолёт летел без аэронавигационных огней, на запросы не отвечал и в связь с радиодиспетчерской службой не вступал. Поднятые навстречу самолёту-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолёт-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полёт в сторону Японского моря».
При этом от «вражеских голосов» поступала информация, что всё было не совсем так, а вернее, совсем не так: в действительности советские истребители сбили над Сахалином гражданский лайнер южнокорейской авиакомпании и погибли все 269 человек на борту, в их числе 62 гражданина США, 23 ребёнка и один конгрессмен.
К 4 сентября советские власти выступили со вторым заявлением, где осудили «пропагандистскую шумиху», поднятую оголтелыми врагами СССР из-за «так называемого» гражданского самолёта, «предположительно» сбитого советскими ПВО, и заявили, что это был американский самолёт-разведчик. В конце концов спустя ещё четыре дня советское правительство хоть и выразило сожаление по поводу невинных жертв, но не взяло на себя ответственность за произошедшее. Государство внушало советским гражданам, что ничего не случилось; а если случилось, то ничего серьёзного; а если серьёзное, то в этом виноваты американцы. Но советское руководство не знало, что японские авиадиспетчеры записывали все переговоры пилота истребителя с командованием во время преследования «боинга».
Откровенное враньё советских властей стало очевидным всему миру. И что было делать мне? Как ни велик был для меня, юного антисоветчика, соблазн уличить власти в лицемерии, я ему не поддался: в моих политинформациях не было ни слова о корейском «боинге». Я хорошо понимал, о чём можно говорить публично, а о чём — только дома на кухне. Вся альтернативная информация, полученная из неофициальных источников, по определению относилась ко второй категории.
.4d6.jpg)
